Русская Бастилия, опередившая время

Сердце Санкт-Петербурга – Петропавловская крепость, истоптана миллионами туристов вдоль и поперек. Все о ней, как будто, известно: где и кем построена, и по чьему приказу, и кто при ее постройке из казны приворовывал, и кто костьми лег на государевы деньги. Трудно удивить Русской Бастилией. Сидельцы известны и знамениты, а мифы – хоть и многочисленны, но давно пересказаны.

Но самый трагический сюжет в ее истории известен лишь узкому кругу специалистов, и связан он с самой крепостью. Общеизвестно, что Петропавловке не суждено было выполнить свое высокое предназначение. Как на грех, разбитые шведы так ни разу и не решились штурмовать столицу Российской империи. Одетая в камень великим Трезини, крепость-тюрьма довольно быстро превратилась в символ российской самодержавной дикости, чуждой всему передовому, этакий бастион полуазиатской отсталости.

Странно, но и во время самого строительства, и после смерти Петра I, иностранцы частенько приходили сюда, к Весёлому острову. Но то были отнюдь не праздные гуляки, жаждавшие острых ощущений. Многие из них, посещавших Крепость в те годы, были не чужды искусства фортификации, а имена иных и по сей день можно найти во всех энциклопедиях и военных справочниках. Вернувшись на родину после пристального разглядывания Петропавловки, они нередко становились знаменитыми. А посмотреть профессионалу было на что.

Дело в том, что крепость получилась какой-то странной. С одной стороны - то, что было построено в 1703-1740 гг. на Заячьем (Весёлом) острове, было обычной, известной на Западе еще с XVII века, бастионной крепостью. Бастионы, куртины, равелины, казематы – все было тривиально и до боли знакомо. Казалось, русские в очередной раз старательно переняли европейский опыт. Но были и странности. Главная из них заключалась в том, что вокруг крепости - на островах, на левом берегу и даже на Выборгской стороне, - как-то уж слишком нарочито располагались дополнительные укрепленные объекты. На Васильевском острове – Биржа, на Петроградском – Кронверк, на Выборгской стороне – Канец, на левом берегу Невы – Адмиралтейство.

Сейчас принято считать, что все эти объекты (кроме Кронверка, разумеется) строились под защитой Крепости – дескать, после постройки Кронштадта жить на Неве стало безопасно, и город начал расти. Но стоит подняться на одну из куртин Крепости, обозреть Невскую перспективу и взглянуть на северо-запад ( в сторону некогда шведской Финляндии), как всякому станет ясно – из всех этих строений Петропавловская крепость была способна защитить от шведов, в лучшем случае, одну только Биржу. И еще одно буквально бросается в глаза: все эти укрепленные пункты построены именно вокруг Петропавловки. Никак не иначе.

Вскоре после закладки Санкт-Петербурга (а именно так называлось поначалу то, что ныне скромно именуется Петропавловской крепостью), Петр приказал заложить крепость Кронштадт. Который тоже, попутно заметим, сильно интересовал деловых немцев. В Кронштадте – та же, странная для крепости начала XVIII века, картина – главное укрепление окружено выведенными на некоторое расстояние отдельными фортами. Все эти выносные укрепления – что на Петропавловке, что в Кронштадте – не имеют ничего общего с равелинами, кронверками и горнверками, характерными для обычных бастионных крепостей. Слишком велико расстояние.

Очевидно, мы имеем дело с новым типом крепости, состоящей из главной ограды(Петропавловская крепость) с примыкающим к ней Кронверком, и выносных укреплений-фортов(Канец, Биржа, Адмиралтейство). Находясь на расстоянии, зачастую превышающем дистанцию пушечного выстрела, форты не дают неприятелю поражать центр крепости. Там не нарушается управление, есть возможность быстро перебрасывать войска из других фортов к угрожающему участку. Такие фортовые крепости очень потребовались просвещенной Европе, когда возросшая мощь пушек начала превращать в пыль бастионы обычных крепостей. И эти чудесные фортовые крепости, как это часто бывает в Европе, немедленно были изобретены – знаменитым военным инженером, генералом Рене де Монталамбером. В 1778 году он построил фортовую крепость Шербург, которая и поныне считается первой крепостью нового, фортового типа. Была ли в самом деле она первой – оставим на совести просвещенной Европы. Зато доподлинно известно другое. В Петербурге генерал бывал. И подолгу смотрел на Русскую Бастилию.

А. В. Горец